Все что мне было известно о Ятори до этого задания – уроженкой данной планеты являлась Лея Картнер, специалист S-класса, одна из талантливейших переводчиков Языкового управления и… единственный провал в карьере Сейли Эринс. Последнее невольно вызывало улыбку. Сама Сейли Эринс и так облажаться. Кто бы мог подумать, что воспитанница Багора провалит задание. Еще год назад никто, уже сейчас…
Провалу капитана Эринс лично я была рада. Она бесила. Непогрешимая, неуловимая, непреклонная и опасная до такой степени, что большинство представителей преступного мира, пыталось держаться от нее подальше, и я в том числе. Причем нас всех это более чем устраивало, у нас были свои сферы влияния, у спецов S-класса свои, и все было шикарно.
Все было просто отлично, до того момента, как Исинхай перешел на госслужбу, сменив Багора, и став объектом ненависти для всех тех, кого сам Багор взрастил.
И жизнь дала трещину. Моя, всех подчиненных нашего короля преступного мира, и, говоря откровенно, даже жизнь Исинхая тоже дала трещину, а потому мы не роптали. Не было обвинений, претензий, лишних вопросов – мы приняли его выбор и его решение и теперь просто пытались подстроиться, одновременно страхуя своего шефа изо всех сил. Мы любили его так, как только можно любить человека, подарившего тебе желание жить. Вернувшего тебе желание жить. Сделавшего твою жизнь значимой.
Исинхай был для всех нас намного большим, чем просто шеф. Исинхай значил для нас всех больше, чем можно описать словами. Исинхай… был тем под кого сейчас так активно копала сама Сейли Эринс, и она была далеко не единственным специалистом S-класса, пытающимся убрать Исинхая. Далеко не единственным. Тем страшнее было осознавать, что всем нам, всем тем, кто искренне переживал за Исинхая, рано или поздно предстоит схватка с лучшими спецами разведуправления.
Мы знали, что предстоит борьба не на жизнь, а на смерть, и мы не верили в благополучный исход этого противостояния до тех пор… пока сама Сейли Эринс не облажалась. И Эринс, и Гэс и даже ассы. О, это была шикарная новость для всех наших. Не то, чтобы мы об этом трепались, но… осознание того, что S-класс далеко не так безупречен, как было принято думать, фактически окрыляло.
Мы собирались драться. И у предстоящей схватки больше не было привкуса безнадежности.
Мы стягивали силы, внедряли своих в государственные системы безопасности, мы разрабатывали десятки вариантов действий, мы готовились… и все бы ничего, но тут Исинхай послал меня и мою команду на Ятори.
Меня, если честно, так еще не посылали. Без объяснений, без даже попытки выслушать мои протесты, без вариантов остаться, без права вернуться, не выполнив работу.
Тупо послали. На Ятори. Которая вообще бракованная система его ведает на какой хрен сдалась шефу, которая не входила ни в одно Галлактическое содружество, которая вообще ничем особо выдающимся не выдавалась, ну кроме Леи Картнер, и то, исключительно потому, что саму Лею вывезли отсюда в нежном детском возрасте. И слава плазме, потому что после шести-восьми лет на Ятори все становились психами. Абсолютно все. Поголовно.
Итог – я на Ятори.
Даже не то, чтобы в окружении психов, все было гораздо хуже – я стояла перед самым сосредоточением социопатов планетарного масштаба, весьма скептически взирая на деревянные ворота, высокий каменный забор, и безупречное синее небо. Небо мне нравилось, реально красивая штука, и цвет такой насыщенный… а вот это вот учебное заведение для избранных – нет.
Камука – элитная школа, для тех, кому больше восемнадцати в психологическом смысле этого слова. Истинный возраст не учитывался. Что едва ли удивляло местных – на Ятори моментом появления личности считалось даже не зачатие, а миг, когда родители решились на… На то, что ближайшие шесть лет проведут в аду. В буквальном смысле слова. Если же речь шла о высшем сословии, то шесть лет плавно превращались в восемь.
И первые восемь лет жизни ребенка – он был богом.
Богом для родителей, богом для родных, богом даже для себя. Мир принадлежал ему – малышу. Полностью и основательно. Любое пожелание – исполнялось мгновенно. Любой намек воспринимался пожеланием. Любое желание становилось законом. Идеальные условия для идеальных… психов. Ведь сказка заканчивалась. Завершалась столь резко, что частенько первую затрещину дети на Ятори получали вместе с поздравительным тортом.
И мир рушился.
В шесть лет это становилось катастрофой для многих, иногда чудовищной настолько, что дети отказывались вырастать, мозг не мог перестроиться под новую картину мира, принять свое новое в жестоком мире положение. Итог – сорок процентов жителей данной недружелюбной планеты были психами, в основном законченными. Но опасными они не были. Представляющими угрозу, сложными, требующими должностей, где ответственность не требовалась, но не опасными.
Опасность представляли в основном только аристократы.
Те, для кого мир рухнул в восемь…
Если вам когда-нибудь скажут, что аристократия на Ятори представляет собой высокоорганизованную структуру, в которой приоритетом считается благо планеты… не верьте. Не стоит верить тем, чья психика уничтожена еще в детстве, а после никто даже не пытался заняться ее излечением.